Сочинение. «Звезды смерти стояли над нами.. »
Опубликовал: Admin
7-10-2020, 04:26
Просмотров: 700
Комментарии: 0
«Это поистине народный
«Реквием»: плач по народу, средоточие всей боли его».
Поэзия А. Ахматовой – это исповедь человека, живущего всеми бедами, болями и страстями своего времени и своей земли.
Людям, приходящим в этот мир не дано выбирать время, родину, родителей. На долю А. Ахматовой выпали самые тяжелые годы в самой невероятной стране мира: две революции, две войны, страшная эпоха сталинской тирании. Еще в 1917 году поэтесса ответила покинувшим Россию и звавшим ее за границу: «…равнодушно и спокойно руками я замкнула слух, чтоб этой речью недостойной не осквернился скорбный дух». Талант, преданность родной земле, подвижничество, мужество и верность заветам великой литературы - вот те качества, за которые народ наградил А. Ахматову своей любовью.

Поэма «Реквием» - это потрясающий, основанный на фактах собственной биографии, документ эпохи, свидетельство того, через какие испытания прошел наш народ. Репрессии 30-х годов, обрушившиеся на друзей и единомышленников А. Ахматовой,

разрушили и ее семейный очаг: вначале был арестован и сослан сын, а затем муж. Сама она жила в постоянном ожидании стука в дверь. Создаваемые между 1935 и 1940 годами строчки «Реквиема» не могли даже лечь на бумагу. Их заучивали наизусть друзья поэтессы, для того чтобы задушенный крик «стомильонного» народа не канул в бездну времени.

«Эмма, что мы делали все эти годы?; Мы только боялись!»- сказала как-то А. Ахматова своей подруге. Да, они были просто люди, не из камня и не из стали. И боялись они не только за себя, но за детей и родителей, жен и мужей, близких и друзей. Над ними все время стояли «звезды смерти», этот библейский образ, ставший символом сталинской эпохи, образ возникший в Апокалипсисе. «Пятый Ангел вострубил, и я увидел Звезду, падшую с неба на Землю, и дан ей был ключ от кладезя бездны. Она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи; и помрачилось Солнце и

воздух от дыма из кладезя. Из дыма вышла саранча на Землю…» (Откровение Иоанна Богослова, 9:1-3).

Все перепуталось навек,

И мне не разобрать

Теперь, кто зверь, кто человек,

И долго ль казни ждать.

Вот в таком аду, в самый трудный период жизни А. Ахматова пишет свое выдающееся произведение – скорбный «Реквием», яростное обличение сталинских беззаконий.

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад…

Читаешь, и оживает эпоха массовых репрессий, общего оцепенения, страха, разговоров шепотом. А. Ахматова была ее маленькой частицей, клокочущим ручейком, вливающимся в помутневшую реку народного горя.

Нет, и не под черным небосводом,

И не под защитой чуждых крыл –

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Эти строки из своего стихотворения «Так не зря мы вместе бедовали…» А. Ахматова делает эпиграфом к поэме. Ее судьба неотделима от судеб тех несчастных женщин, с которыми 17 месяцев стояла она в тюремных очередях в надежде послать передачу или узнать что-то о сыне.

И я молюсь не о себе одной,

А обо всех, кто там стоял со мною

И в лютый холод, и в июльский зной

Под красною ослепшею стеною.

Перечитывая «Реквием», видишь многозначность этого произведения. Если раньше в последней цитате я видел образ стены красной от крови и ослепшей от слез, пролитых жертвами и их близкими, то теперь она мне кажется холодной, каменной, не увидевшей горя тех, кто стоял рядом с ней. Сюда же примыкает и образ кремлевских башен:

Буду я, как стрелецкие женки,

Под кремлевскими башнями выть.

Это стены, за которыми спрятались те, кто, словно слепцы, не видят народного горя. Это глухие стены, разгородившие владык и народ. И, может быть, звезда на башне Кремля - это та самая огромная звезда, что «…прямо мне в глаза глядит и близкой гибелью грозит».

Эпитеты, используемые А. Ахматовой в поэме («кровавые сапоги», «тоска смертельная», «окаменелое страдание», «каменное слово»), вызывают ужас и отвращение перед насилием, подчеркивают мучения, показывают запустение города и страны. Все в

«Реквиеме» укрупнено, раздвинуто в границах (Нева, Дон, Енисей), вызывает общее представление – всюду. Это беда всего народа, и звёзды смерти светят всем одни и те же.

В эпилоге «Реквиема» словно вылитые из металла плотно и тяжело стоят такие горькие и торжественно гордые слова:

Опять поминальный приблизился час,

Я вижу, я слышу, я чувствую Вас.

……………………………………..

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список и негде узнать

……………………………………..

О них вспоминаю всегда и везде,

О них не забуду и в новой беде.

Наверное, список этот был бы бесконечным. И то, что А. Ахматова выполнила свое обещание («А это вы можете описать? И я сказала: «Могу!»), явилось лучшей памятью тем невинным жертвам, тому безмерному горю, которое выпало на долю тысяч людей

нашей страны «в страшные годы ежовщины».

Вслушиваюсь в первые строки «Реквиема»:

Перед этим горем гнутся горы,

Не течет великая река.

Но крепки тюремные затворы,

А за ними «каторжные норы»

И смертельная тоска…

Здесь звучит доминирующая перекатывающаяся букву «р», словно гудит погребальным звоном колокол. И в такт ему начинают стучать наши сердца: «Не повторится, не повторится, не повторится никогда!»

«У каждого поэта своя трагедия, иначе он не поэт. Без трагедии нет поэта – поэзия живет и дышит над самой пропастью трагического, «бездны мрачной на краю,» – писала поэтесса. Но в «Реквиеме» А. Ахматова смогла личное страдание расширить до страдания целого народа, до огромного окаменевшего изваяния горя, гениальным образом созданного из самых простых слов.

«Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу», - говорил Твардовский. Как хорошо, что мы узнаем правду.

Может быть, это залог нашего будущего?
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Другие новости по теме:
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.