При мысли великой, что я человек,
Всегда возвышаюсь душою.
В. Жуковский
Первого января 1957 года в газете “Правда” был опубликован рассказ М. Шолохова “Судьба человека”, пронизанный от начала до конца светлым чувством веры в русского человека, который “сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его родина”.
Мне кажется, что, говоря о гуманистическом пафосе этого произведения, следует остановиться на его сюжетно-композиционном своеобразии. Перед нами типичный пример “рассказа в рассказе”, блистательно разработанный такими выдающимися новеллистами, как А. П. Чехов и И. А. Бунин.
В центре рассказа — судьба Андрея Соколова, пронесшего через все лишения и невзгоды высокое звание Человека.
К встрече с Соколовым Шолохов подготавливает читателя уже во вступлении, рисуя “недобрую пору бездорожья” на Дону в первую послевоенную весну. Во внешнем облике героя писатель подчеркивает “глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной тоской”, что становится ясно: человек хлебнул “горюшка по ноздри и выше”.
И вот этот человек в прожженном ватнике и залатанных штанах будет рассказывать случайному встречному о своей “нескладной” жизни.
Композиционно история Андрея Соколова распадается на три части: довоенная, военная и послевоенная. И в каждой из них пронзительно звучат две темы: гуманистическая и трагическая.
В первой части перед нами судьба мирного человека, отца, мужа, труженика. Примечательная деталь: Андрей Соколов 1900 года рождения, т. е. ровесник века. Вместе со своей страной прошел он все испытания: гражданская война, голод. Но постепенно жизнь его наладилась: женился, стал отцом, жили “не хуже людей”. Война ворвалась в эту счастливую жизнь “повесткой из военкомата”. Так входит в рассказ трагическая тема: прощание с семьей, слезы Ирины, ее возглас: “Не увидимся... мы с тобой... больше... на этом... свете”.
Во второй части гуманистическая и трагическая темы соседствуют, как бы оттеняя друг друга.
Вспомним сцену в церкви, где расположились на ночлег военнопленные. Людей загнали в православный храм, осквернив святое место расстрелом пятерых солдат. И здесь же, не колеблясь, совершает убийство Андрей. Во имя спасения юного офицера в экстремальной ситуации Соколов переступает через христианскую заповедь “Не убий!”. Причем Андрей ни на минуту не задумывается над тем, вмешиваться или остаться в стороне. Его психология, склад характера не позволили бездействовать: “Не дам я тебе, сучьему сыну, выдать своего командира!”.
А как ярко гуманизм русского солдата проявился в сцене у Миллера. Полуживой от голода человек оказался нравственно выше сытых фашистов, пораженных мужеством и стойкостью “русс Ивана”. “Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голода пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня есть свое, русское достоинство и гордость”.
Мне кажется, что в военной части трагическая тема все-таки доминирует. Андрей бежит из плена, едет в Воронеж в надежде встретиться с семьей, но узнает, что Ирина и дочери погибли. Через некоторое время находит на фронте сына, мечтает о простых человеческих радостях после войны, но 9 мая Анатолий погибает, рушатся надежды на то, что будет жить вместе с сыном, нянчить внучат: “Похоронил я в чужой немецкой земле последнюю свою радость и надежду..., и словно что-то во мне оборвалось”.
Казалось бы, человек, испытавший столько горя, имеет право жить для себя. Но так уж устроен Андрей Соколов, что он не может не отдавать себя другим, не думать о ближних. История с Ванюшей — наивысшее проявление его гуманизма.
Сцену “признания” Соколова невозможно читать без слез: “Закипела тут во мне горючая слеза, и сразу я решил: “Не бывать тому, чтобы нам порознь пропадать!”. И сразу на память приходит другая встреча. Ранняя весна. Курень Мелеховых в хуторе Татарском. Поседевший Григорий мучительно всматривается в Мишатку. И вот парадокс: “родная кровинка” не сразу узнает отца, а сирота Ванюшка ни минуты не сомневается в том, что этот сутулый и усталый шофер является его отцом. Не в этом ли кроются и высокая трагедия судьбы Григория Мелехова, и глубокий гуманизм рассказа “Судьба человека”.
История с Ванюшкой — это как бы окончательная черта и истории Андрея Соколова. Ведь если решение стать Ванюшке отцом означает спасение мальчика, то последующее действие показывает, что и Ванюшка спасает Андрея, дает ему смысл дальнейшей жизни.
Несколько месяцев тому назад, готовясь к экзаменам, я прочитала резкий и, на мой взгляд, несправедливый отзыв А. Солженицына о рассказе “Судьба человека”, и мне захотелось защитить любимого писателя. Да, Шолохов ничего не сказал о фильтрационных лагерях, куда отправляли бывших пленных, о подозрительном отношении к ним. Однако не будем забывать, что он первый написал о стойкости русского человека, который в аду фашистского плена оставался не только человеком, но и борцом. И этот писательский подвиг, на мой взгляд, не менее значителен, чем подвиг автора книги “Архипелаг ГУЛАГ”.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам
зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.