Повести Белкина краткое содержание
Опубликовал: Admin
7-10-2020, 04:18
Просмотров: 536
Комментарии: 0
В предваряющей сами повести главе «От издателя» сообщается, что читателю предлагаются для прочтения рукописи Ивана Петровича Белкина, предоставленные его другом, имя которого не разглашается по его же просьбе.

Выстрел

В местечке *** стоял армейский полк. Рассказчик, молодой офицер, и его сослуживцы, чтобы хоть как-то скрасить унылые будни, собирались каждый вечер друг у друга. В их круг входил только один человек, не являвшийся военным. Ему было около тридцати пяти лет, он имел, благодаря своей опытности, определенные преимущества перед молодежью, а его угрюмость и крутой нрав имели сильное влияние на умы офицеров. Главным упражнением его была стрельба из пистолета, в которой он добился неимоверных результатов. Его звали Сильвио. Он, хотя был достаточно беден, держал открытый стол для всех офицеров полка.

И вот однажды, во время очередного обеда у Сильвио, во время игры в карты, произошло одно неприятное событие. Недавно переведенный в полк офицер, не знавший еще манеры Сильвио вести игру молча и без объяснений поправлять ошибавшихся, посчитал, что тот над ним издевается, и в бешенстве, а также под влиянием алкоголя и смеха товарищей, швырнул в обидчика медным шандалом. Сильвио, побледнев от злости, попросил его покинуть дом.

Никто не сомневался, что за происшествием последует дуэль, и несчастный офицер будет убит. Однако Сильвио, ни на следующий день, ни позже, не послал ему вызова на поединок. Он довольствовался очень легким объяснением и помирился. Некоторые обвинили Сильвио в недостатке храбрости, однако мало-помалу этот случай забылся.

И только рассказчик не мог этого забыть. Он не смог больше приблизиться к Сильвио, так как считал, что его честь замарана и не отмыта по его же собственной вине. И опытный и умный Сильвио, относившийся к рассказчику с любовью и уважением, заметил это. Однажды ему пришел пакет, в котором содержалась некая информация, побуждавшая его немедленно уехать. Но перед отъездом Сильвио попросил рассказчика прийти к нему, чтобы он смог объясниться. Объяснение состоялось, и Сильвио открыл юноше причины, побудившие его отказаться от дуэли. Он не имел права рисковать своей жизнью. Шесть лет назад он получил пощечину, и враг его еще жив. Тогда Сильвио служил в гусарском полку. Он привык первенствовать в любом буйстве, товарищи его обожали, а полковые командиры смотрели, как на необходимое зло. Но в их полку появился один молодой человек богатой и знатной фамилии, умный, красивый, веселый, а главное, у него не переводились деньги, и первенство Сильвио поколебалось. Он возненавидел этого баловня судьбы, оскорбил его и спровоцировал дуэль.

И вот на рассвете дуэль состоялась. Обиженный офицер прострелил Сильвио фуражку, и его жизнь была в руках обидчика. Но он спокойно стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки. Его равнодушие взбесило Сильвио, он подумал, что нет никакой пользы лишать его жизни, когда он ею совершенно не дорожит. Сильвио обратился к секундантам, сказав, что нынче стрелять не намерен, и выстрел остался за ним. Он вышел в отставку и удалился в этоместечко, ежедневно думая о мести и тренируясь в стрельбе из пистолета. И вот его час настал. В полученном им пакете говорилось, что известная особа скоро должна вступить в законный брак с молодой и прекрасной девушкой. И вот Сильвио едет в Москву посмотреть, так ли равнодушно его враг примет смерть перед своей свадьбой.

Прошло несколько лет, и домашние обстоятельства вынудили рассказчика поселиться в бедной деревеньке Н** уезда. В четырех верстах от его дома находилось богатое поместье, принадлежавшее графине Б***. Узнав об этом, рассказчик решил нанести визит графу и графине. И вот, во время разговора с графом, он, прогуливаясь и осматривая книги и картины, увидел, что один пейзаж с каким-то видом из Швейцарии прострелен двумя пулями, всаженными одна в другую. Обратив внимание графа на этот редкий выстрел, рассказчик вспомнил о Сильвио, назвав его лучшим стрелком, какого он видел. Услышав имя Сильвио, граф вскочил со своего места в сильном возбуждении. Оказалось, что граф был тем самым молодым и богатым любимцем судьбы, который равнодушно ел черешни перед лицом своей смерти. И рассказчик со слов графа узнал, как Сильвио смог ему отомстить. Пять лет назад Сильвио приехал к только что женившемуся графу и напомнил о своем неиспользованном выстреле. В своем кабинете граф отмерил двенадцать шагов и попросил выстрелить скорее, пока жена не пришла. Однако Сильвио, заявив, что все это похоже не на дуэль, а на убийство, не стал стрелять. Они зарядили еще один пистолет, снова бросили жребий, и снова первым выпало стрелять графу. Граф выстрелил и попал в картину. Но когда Сильвио прицелился в него, в кабинет вбежала испуганная графиня. Она бросилась к ногам Сильвио, и тот не стал стрелять, удовлетворившись смятением графа. Уже на выходе он, почти не целясь, выстрелил в картину и скрылся.

Более с героем этой повести рассказчик не встречался. Говорили, что Сильвио был убит в сражении под Ску-лянами, во время возмущения Александра Ипсилати.

Метель

В конце 1811 года в своем поместье в Ненарадове жил славившийся на всю округу своим гостеприимством Гаврила Гаврилович Р**. Его дочь Марья Гавриловна, семнадцатилетняя романтическая барышня, была влюблена в бедного армейского прапорщика Владимира Николаевича, находившегося в отпуску в своей деревне. Родители девушки, заметив их взаимную склонность, запретили ей даже думать о женитьбе. Любовники были в переписке и каждый день виделись наедине в сосновой роще у старой часовни. Во время этих свиданий они решили, вопреки запрету родителей, венчаться тайно.

С наступлением зимы свидания прекратились, однако в каждом письме Владимир умолял ее довериться ему и все-таки обвенчаться. Наконец, после долгих колебаний, Марья Гавриловна согласилась. Она должна была выйти в сад через заднее крыльцо, найти сани и ехать на них за пять верст в село Жадрино, прямо в церковь, где Владимир должен был бы ждать ее.

Вечером, перед побегом, Марья, сославшись на головную боль, отказалась от ужина, написала письма родителям и подруге и покинула дом. На дворе разыгралась сильная метель. Марья с трудом нашла сани, и они отправились в дорогу.

А Владимир целый день был в разъездах. Он задер-жался на обеде у корнета Дравина и уже под вечер на маленьких санях, один, отправился в Жадрино. Но едва он выехал за околицу в поле, как началась такая метель, что вокруг не было ничего видно. Владимир заблудился, он заехал в незнакомый лес, время шло, а Жадрино было не видать. Наткнувшись на деревушку, состоящую из четырех дворов, Владимир в первой же избушке узнал, что до Жадрино недалеко, всего десять верст. Но влюбленный прапорщик загнал своих лошадей, а других в деревне не было. Владимир попал к жадринской церкви, когда начали петь петухи. У священника его ждала ужасная новость...

А в ненарадовском поместье как будто ничего и не произошло. Никто не узнал о ночном побеге. Письма были сожжены, а слуги молчали, опасаясь гнева господ. Но Марья занемогла, у нее открылась сильная горячка, и почти две недели она находилась у края гроба. Гаврила Гаврилович был сильно напуган случившимся. Он решил, что горячка открылась из-за неразделенной любви его дочери к прапорщику, и, когда Марья стала выздоравливать, послал за Владимиром и объявил, что согласен на свадьбу. Но каково было изумление ненарадов-ских помещиков, когда Владимир в письме объявил им, что ноги его не будет в их доме, и в тот же уехал в армию, на войну 1812 года. Впоследствии он был тяжело ранен под Бородином и умер в Москве, накануне вступления в нее французов.

Гаврила Гаврилович скончался, оставив Марью владелицей всего имения. Женихи кружились вокруг милой и богатой невесты, но она всем отвечала отказом, и не давала никому ни малейшей надежды.

Между тем война закончилась, и среди женихов Марьи появился затмивший всех раненый гусарский полковник Бурмин с Георгием в петлице. Марья Гавриловна его очень отличала, при нем ее обыкновенная задумчивость оживлялась.

В один из дней Бурмин нашел Марью Гавриловну у пруда и объяснился с ней. Он сказал ей, что любит ее, но не может жениться на ней, потому что уже женат. Но он не знает, кто его жена, где она и жива ли она еще. В начале 1812 года он спешил в Вильну, в свой полк. По дороге он попал в сильную метель, заблудился и приехал к какой-то деревушке. Огонь был только в церкви, за оградой которой ходили люди, они увидели его и стали оживленно звать, говоря, что он вовремя приехал. Полковник вошел в церковь. Девушка сидела почти без чувств в темном углу, она показалась Бурмину красивой, и он, проявив непростительную ветреность, обвенчался с нею. Когда он хотел ее поцеловать, девушка, разглядев его лицо, вскрикнула: «Ай, не он!» — и упала без чувств. Тогда полковник, воспользовавшись замешательством свидетелей, выбежал из церкви и ускакал.

«Боже мой! — сказала Марья Гавриловна. — Так это были вы! И вы не узнаете меня?»

Бурмин побледнел и бросился к ее ногам.

Гробовщик

Гробовщик Адриан Прохоров переезжал в новый дом, однако не чувствовал в сердце никакой радости. Он переступал порог своего нового жилища, так давно соблазнявшего его воображение, и вздыхал о своей лачуге, где в течение восемнадцати лет все было заведено самым строгим образом. Поругав работницу и двух своих дочерей за нерасторопность, он сам стал помогать им, и вскоре порядок был установлен: «кивот с образами, шкап с посудою, стол, диван и кровать заняли им определенные углы в задней комнате; в кухне и гостиной поместились изделия хозяина». Девушки ушли к себе в светлицу, а Адриан сел у окна и приказал поставить себе самовар.

В это время пришел навестить его новый сосед — немец-сапожник Готлиб Шульц. Он, после выпитой чашки чая и короткого разговора, пригласил Адриана и двух его дочерей отобедать завтра у него, на праздновании серебряной свадьбы. Приглашение было благосклонно принято.

На другой день, ровно в двенадцать часов, гробовщик и его дочери пришли к соседу. Его тесная квартирка была полна гостями, немцами ремесленниками с женами и подмастерьями. Из русских был только будочник Юрко. Обед удался на славу, пиво лилось рекой, полушампанское пенилось. Одна задругой начались здравницы. Вдруг один из гостей, булочник, предложил тост за здоровье своих клиентов. Юрко, повернувшись к гробовщику, предложил ему так же выпить за здоровье его клиентов — мертвецов. Все захохотали, а Адриан почувствовал себя обиженным.

Вернувшись домой навеселе и сердитым, гробовщик размышлял о том, что его ремесло ничуть не хуже других. И хотя ранее он хотел пригласить всех соседей на новоселье, то теперь он позовет тех, на кого работает — мертвецов. Добравшись до кровати, гробовщик моментально заснул.

На дворе было темно, когда Адриана разбудили и пригласили в дом к купчихе Трюхиной, которая только что скончалась. Договорившись о поставке гроба и свечей с племянником Трюхиной и выполнив заказ, гробовщик возвращался домой. Уже подходя к дому, ему показалось, что в его ворота кто-то входит. Поднявшись к себе в комнату, Адриан увидел страшную картину, — его жилище было полно мертвецами, людьми, погребенными его стараниями. Все они, дамы и мужчины, окружили гробовщика и поздравляли его с новосельем. Так же поздравить Адриана пришел скелет его первого клиента, отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина. Скелет хотел обнять гробовщика, но тот, испугавшись, закричал и оттолкнул его. Петр Петрович упал и рассыпался в прах. Мертвецы, негодуя, обступили Адриана с бранью и угрозами, и бедный хозяин лишился чувств.

Солнце давно уже встало, когда гробовщик проснулся и с ужасом вспомнил все вчерашние происшествия. Он спросил у работницы, приходили к нему от покойницы Трюхиной? На что работница ответила ему, что Трюхина и не думала умирать, и никаких похорон вчера не было, а он, как пришел пьяным с обеда у немца, так еще и не вставал.

Успокоившись, обрадованный гробовщик велел звать дочерей и ставить чай.

Станционный смотритель

В мае 1816 года рассказчик, молодой чиновник, проезжал по заброшенному ныне тракту через ***скую губернию. День был жаркий, но вскоре начался проливной дождь, и молодой человек вымок до нитки. Приехав на станцию, он сразу же спросил себе чаю, чтобы хоть как-нибудь согреться. Чай ему принесла девочка лет четырнадцати. Красота ее поразила рассказчика. Он спросил у смотрителя, человека лет пятидесяти, бодрого и моложавого, представившегося как Самсон Вырин, кем она ему приходится. На что Самсон с гордостью ответил, что она его дочь, Дуня, «да такая разумная, такая проворная, вся в покойницу мать». Не успел рассказчик расплатиться со своим старым ямщиком, как Дуня принесла самовар. Маленькая кокетка сразу же заметила впечатление, которое произвела на молодого человека, и без робости, как девушка видевшая свет, присоединилась к беседе. Расставались собеседники так, как будто век были знакомы: отец пожелал уезжающему юноше счастливого пути, а дочь проводила до телеги. В сенях рассказчик, с разрешения девушки, поцеловал ее, и ни один поцелуй не оставил в нем столь долгого и приятного воспоминания.

Прошло несколько лет, и обстоятельства вновь привели рассказчика на тот самый тракт, в те самые места. Но каково же было его удивление, когда он увидел Самсона Вырина: из бодрого мужчины он за три или четыре года превратился в хилого сгорбленного старика. Самсон не узнал рассказчика, а на вопрос о здоровье дочери ответил: «А бог ее знает». Молодой человек поставил смотрителю пунша, после второго стакана тот несколько оживился и рассказал приключившуюся с ним и его дочерью историю.

Три года тому назад в зимний вечер к станции подъехала тройка, проезжий в черкесской шапке, военной шинели, окутанный шалью, вошел в комнату и потребовал лошадей. Но все лошади были в разгоне. Узнав об этом, путешественник вынул нагайку и возвысил голос, но тут из-за перегородки выбежала Дуня и обратилась к нему с вопросом: не угодно ли ему будет покушать? Гнев проезжего тут же прошел, он согласился подождать и заказал ужин. Сняв мокрую шапку и шинель, путешественник оказался молодым, стройным гусаром с черными усиками. Он начал весело разговаривать с Самсоном и его дочерью. Но, когда появились лошади, гусару сделалось дурно, голова разболелась, и не было никакой возможности ехать. На другой день ему стало еще хуже, и пришлось вызывать лекаря. Лекарь приехал к обеду, поговорил с больным по-немецки и заявил, что ему нужно спокойствие, и через два дня он сможет продолжить путь. Прошел еще день, и гусар совсем поправился. Он был чрезвычайно весел, насвистывал песенки, разговаривал с проезжими, даже немного помогал Самсону в делах и так полюбился доброму смотрителю, что на третье утро жаль было расставаться. Гусар щедро наградил смотрителя за постой и угощение и предложил подвезти Дуню, так как день был воскресный, в церковь, находившуюся на краю деревни. И Самсон разрешил дочке поехать прокатиться.

Не прошло и полчаса, как сердце Самсона начало ныть и беспокойство овладело им. Он поспешил к церкви, но там от дьячка узнал, что дочь его не появлялась. Он послал ямщика на следующую станцию, и тот вернулся с ужасным известием — Дуня с той станции отправилась далее с гусаром.

Старик не вынес этого, он слег с сильной горячкой, когда догадался, что гусар только изображал недуг, чтобы было время уговорить Дуню бежать. Едва оправясь от болезни, он узнал из подорожной, что ротмистр Минский ехал из Смоленска в Петербург. И Самсон поехал туда же, надеясь вернуть свою дочь. Он узнал, где живет Минский, и ранним утром пришел к нему в дом. Молодой человек был в крайнем замешательстве, но сказал, что сделанного не воротишь, но Дарья будет счастлива, они любят друг друга. Потом, сунув что-то смотрителю за рукав, Минский отворил дверь и выставил старика на улицу. Самсон долго стоял неподвижно, потом вытащил из-за обшлага своего рукава сверток пяти и десятирублевых ассигнаций, в гневе смял их и выкинул на мостовую. В тот же самый день, вечером, он случайно встретил Минского, когда тот входил в какой-то дом. Поднявшись за ним, Самсон застал его в роскошной комнате вместе с Дуней. Когда дочь увидела отца, она, как громом пораженная, упала на ковер. Минский, дрожа от гнева, схватил старика за ворот и выставил его на лестницу. Так ни с чем смотритель и вернулся домой.

Таков был рассказ старого Самсона, тронувший сердце молодого чиновника.

Однажды рассказчик вновь проезжал через знакомое местечко. Но узнал, что станция Самсона Вырина уже уничтожена, а сам он умер от пьянства. Попросив отвести его на могилу старика, чиновник услышал рассказ о том, что недавно к Самсону приезжала прекрасная барыня, «в карете в шесть лошадей, с тремя барчатами, кормилицей и черной моськой». Узнав, что смотритель умер, она заплакала, одна пошла на кладбище и долго лежала у могилы старого Самсона.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Другие новости по теме:
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.