Михаил щадил сестру и никогда не говорил ей, но сам знал, из-за чего женился
на ней Егорша,—чтобы взвалить на нее, дуреху, своего старика-деда, а самому быть вольным
казаком. Но она-то как его любит—стоит заговорить о Егорше, как глаза заблестят, лицо разгорится. А ведь он её
предал, ушел в армию сразу после свадьбы. У него-де льгота перестала
действовать. Сомнительно это.
Очередное письмо от мужа Лиза села читать, как всегда, намытая, гладко
причесанная, с сыном на руке. Супруг дорогой сообщал, что остается на
сверхсрочную службу. Обревелась Лизавета. Если бы не сынок Вася, не свекор,
нарушила бы себя.
А Анфисе с Иваном задал работы секретарь райкома Подрезов. С утра завалился
в дом, потом пошли с Лукашиным хозяйство смотреть. Вернулись, сели обедать (с
обедом Анфиса постаралась—хозяин района ведь), выпили, и тут Анфису как прорвало: после войны шесть годов
прошло, а бабы до сих пор досыта куска не видали.
Подрезова этим не проймешь. Он и раньше Лукашину говорил, что снял его жену
с председателей за бабью жалость. За каждого она заступается, а кто будет план
давать? Мы солдаты, а не жалельщики.
Мог Подрезов убеждать людей, тем более что все умел делать сам: пахать,
сеять, строить, невод закидывать. Крутой, но хозяин.
У Лизки новая беда —свекра привезли с покоса при смерти. Тот сразу, как смог заговорить, попросил
властей позвать. И когда пришла Анфиса, велел составить бумагу: весь дом и все
постройки— Лизе. Любил Степан Андреянович её как родную.
На дедовы похороны Егорша приехал пьянешенек: загодя начал поминать. Но,
как протрезвел и наигрался с сыном Васей, занялся делами. Ступеньки заменил,
омолодил крыльцо, баню, воротца. Однако больше всего ахов и охов было у
пекашинцев, когда он поднял на дом охлупень с конем— дедову затею. А на седьмой день заскучал.
Новый коровник в Пекашине заложили быстро, а дальше как заколодило. Лукашин
понимал, что главная загвоздка тут в мужиках. Когда, с какого времени
затупились у них топоры?
Лукашин пошел по домам уговаривать плотников выйти на коровник. Те — ни в какую. Подрядились ОРСу грузы таскать —и хлебно, и денежно. А в колхозе что? Но ведь поколеет зимой скотина. И решился
Лукашин выписать им по пятнадцать килограммов ржи. Только попросил, чтоб тихо.
Да ведь в деревне все узнают. Бабы кинулись к хлебному складу, подняли ор, а
тут, на беду, принесло уполномоченного Ганичева. Лукашина арестовали за
разбазаривание колхозного хлеба в период хлебозаготовок. Михаил Пряслин затеял
писать письмо в защиту председателя. Но дорогие земляки хоть председателя и
хвалили, а подписался только сам Мишка да ещё один человек из всего Пекашина.
Да сестра Лиза, хоть муж ей и запретил. Тут Егорша показал себя: раз тебе брат
дороже мужа, счастливо оставаться. И ушел. Да ещё наутро пришла Раечка
Клевакина и тоже поставила свою подпись. Вот и кончилось Мишкино холостяцкое
житье. Долго не прошибала Раиса его сердце— все не мог забыть Варвару. А теперь за пять месяцев все решилось навсегда.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам
зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.