Когда уже была Октябрьская революция, он е был сформировавшимся поэтом, автором книг, различных стихов “Близнец в тучах”, “Поверх барьеров”, “Сестра моя — жизнь”. Его творческая биография простерлась до 1960 года. По сути, он жил и творил в нескольких эпохах. Естественно, его поэтический язык был зависим от времени и все исторические перемены сказались на форме стихов Пастернака, да и не только на форме. По литературному наследию поэта можно проследить, как менялся в духовном плане его лирический герой.

Отношение поэта к новой жизни хорошо видно по тому, как написана “Сестра моя — жизнь” и стихи революционного времени:

Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе

Расшиблась весенним дождем обо всех,

Но люди в брелоках высоко брюзгливы

И вежливо жалят, как змеи в овсе.

Никаких символов революционного времени в стихах его не было. Пастернак — культурный мужщина, далекий от политики, считает, что общество поступает правильно, меняя уклад жизни. Старая жизнь сделала людей брюзгливыми, отчужденными. Революция внушала ему надежду, что кончится война, что тьма, которая объяла Россию, сменится светом. Февральскую революцию Пастернак приветствовал словами: “Как замечательно, что это море грязи начинает излучать свет”. В поэтическом языке Пастернака революционного времени преобладают слова-контрасты: “грязь” и “свет”, “разруха” и “звезды” и т.п.

Его поэтический язык внешне всегда оставался одинаковым. То есть стиль Пастернака узнаваем во все периоды творчества. Перемены были в другом — в выразительных средствах. Когда он начинал писать стихи, воспитанная поэтами-символистами публика общалась, как тогда говорили, на “лиловом” языке. После революции на смену “лиловым” людям, окружающим Пастернака, пришли новые, выспренний язык символистов был чужд. Пастернак хотел, чтобы его читала широкая аудитория, и ему пришлось менять свой поэтический язык. В стихах он свои мысли старался выразить просто, доступно для человека, в его стихах появляются весомые бытовые выражения:

По стройкам таскавшись с толпою тряпичниц

И клад этот где-то на стройках сыскав,

Он вешает облако бури кирпичной,

Как робу на вешалку на лето в шкаф.

Известно, что поэт в дальнейшем еще стремился усложнить свою поэтику. Например, когда писал поэмы “Девять рот пятый год” и “Лейтенант Шмидт”, он делал попытку записать эпос. Но он понял, что эпос более свойствен древним культурам и мало что говорит душе простого человека. Поэт много над этим думал и во “Втором рождении” провозгласил для себя задачу:

Есть в опыте больших поэтов

Черты естественности той,

Что невозможно, их изведав,

Не кончить полной немотой.

В родстве со всем, что есть, уверясь

И знаясь в будущем быту,

Нельзя не впасть к концу, как в ересь,

В неслыханную простоту.

И добавлял к этому:

Но мы пощажены не будем,

Когда ее не утаим.

Она всегда нужнее людям,

Но сложное понятней им.

История его последующих “простых” вещей в стихах, а главное, “Доктора Живаго” подтвердила его мысли. Именно то, что он просто и ясно написал о полувековой истории России, внесло трагизм в его последние годы жизни. Даже будучи лауреатом Нобелевской премии, Пастернак находился в своей стране словно под домашним арестом.

Изучая творчество Пастернака, я пришел к выводу, что, для того, чтобы выявить эволюцию поэтического языка поэта, нужно обращаться не к его форме, а к его внутреннему содержанию.